Как обычно, 23 февраля Штирлиц, запершись у себя на вилле, пошарил за камином и достал припрятанную бутылку армянского коньяка. Отхлебнув, он посмотрел бутылку на просвет.
"Надо бы до 9 мая оставить", — пронеслось в голове.
"Все вы у меня под колпаком!" — ласково приговаривал Мюллер, надевая презерватив.
Из окна Штирлиц увидел, как солдаты ставили машину на попа.
— Бедный пастор, — подумал Штирлиц.
— Парень не промах! — вымолвил Штирлиц, рассматривая простреленную голову Мюллера через оптический прицел.
"Что-то Кэт в последнее время стала слишком быстро сдавать" — подумал Штирлиц, глядя как Кэт суетливо тасует колоду для преферанса.
Штирлиц не любил пользоваться мылом… Он предпочитал рацию!
Штирлиц шел по лесу на встречу с пастором Шлагом. Вдруг из-за кустов послышалось шипение. Штирлиц не растерялся: выпустил туда всю обойму из пистолета и пошел дальше. И только через 5 минут до него дошло, что пастор шлаг не умел свистеть.
В зеленом проеме осциллографа Штирлиц увидел фигуру некоего Лисажу. Штирлиц выстрелил в упор, Упор покачнулся и упал.
"И всё таки он раскололся…" — подумал Штирлиц, поднимая с тротуара череп профессора Плейшнера.
Штирлиц любил слушать камерную музыку. Но музыка в камеру не проникала.
Мюллер гулял по лесу. Где — то стучал дятел.
— Дятел, — подумал Мюллер.
— Сам ты дятел, — подумал Штирлиц.
Штирлиц растягивал свое удовольствие… Удовольствие опухло и покраснело.
На рассвете к вилле Штирлица подъехал грузовик. Агенты гестапо оцепили дом. Мюллер постучался в дверь.
— Никого нет дома! — в открытую форточку выкрикнул Штирлиц.
Голос за кадром:
— С помощью этого нехитрого приема Штирлиц дурачил агентов гестапо уже третью неделю…
Штирлиц дал подписку Борману. Борман загнулся.
Штирлиц отправил секретное сообщение из комнаты правительственной связи в Москву по факсу.
— Дня за три дойдёт, — подумал он.
Все анекдоты вымышлены. Совпадения с реальными людьми или событиями случайны.